В своей записке, написанной в 1719 году "О начале судостроения в России", как введение к "Морскому Регламенту" и в несколько измененном виде вошедшей в "Предисловие" к Морскому уставу 1720 года, Петр значительное место уделяет ботику. В начале этой "Записки" речь идет о том , как однажды в юности, во время разговора с князем Яковом Федоровичем Долгоруким, Петр узнал о существовании астролябии и готовальни с циркулями. Его очень заинтересовали эти инструменты и он "наказал" Долгорукому купить их во Франции. Вероятно этот разговор происходил в начале 1687 года, незадолго до отъезда (27 февраля 1687 г.) князя Долгорукова послом во Францию и Испанию, откуда он вернулся в Россию 15 мая 1688 года.

Далее Петр пишет, что когда, возвратясь из Франции, князь привез интересовавшие его инструменты, ему захотелось немедленно научиться ими пользоваться. В подмосковной Немецкой слободе отыскался человек, знавший как обращаться с астролябией и готовальней. Им оказался голландец Франц Тимерман, бывший моряк, давно живущий в России, знакомый с постройкой кораблей. Он сразу же стал ближайшим наставником Петра и начал ему преподавать математику, простейшую навигацию и даже фортификацию. Перемежая свои занятия с рассказами о кораблях и о мореплавании, Тимерман был первым, кто возбудил у юного царя, которому тогда не минуло еще 16 лет, интерес к морю и морскому делу. Поэтому вполне закономерно, что во время одной из своих прогулок в сопровождении Тимермана, Петр, наткнувшись на незнакомую ему ветхую шлюпку, обратил на нее внимание. Это произошло где-то между 15 мая и первыми числами июня 1688 года.

Вот каким образом в "Записке" сам Петр рассказывает о находке ботика, впервые косвенно затрагивая его происхождение:
" И несколько времени спустя (после приезда Долгорукова, -прим. А.Л.Ларионов) случилось нам быть в Измайлове на алленом (льняном, -прим. А.Л.Ларионов) дворе и гуляя по амбарам, где лежали останки вещей дому деда Микиты Ивановича Романова (двоюродного брата царя Михаила Федоровича Романова - деда Петра, прим. А.Л.Ларионов), между которыми увидел я судно иностранное спросил вышереченного Франца что то за судно, он сказал что бот аглинской, я спросил где его употребляют, он сказал что при кораблях для езды и воски..."

В 1722 году по распоряжению Петра Первого в Московской типографии гравируется Иваном Федоровичем Зубовым двойное изображение "ботика" с его постаментом на котором он стоял в Москве во время празднеств по поводу заключеня Ништадтского мира. Известно, что надписи на постамент написал сам Петр Первый и передал художнику Ивану Петровичу Зарудному, автору росписи постамента. Возможно, что Зарудный был и автором рисунка, который гравировал И.Ф.Зубов, поскольку он ему передал заказ Петра Первого. Несомненно, будучи заказчиком гравюры, Петр если не сам написал, то во всяком случае отредактировал тексты, включенные в ее композицию. Известно что Петр просматривал и корректировал большинство рукописей книг, готовившихся к печати, поэтому издание гравюры о столь близком ему предмете - ботике - не могло пройти мимо его внимания.

Подавляющая часть текстов гравюры говорит о значении ботика в истори Русского флота и о его находке в Измайлове. Наибольший интерес представляет собой последний абзац текста правой части листа, гласящий:
" Нарицается же судно сие Бот Аглинской. Бот по виду своему между судами (разной постройки, прим. А.Л.Ларионова), аглинский же, по делу и мере Аглинской архитектуры" ( т.е. построен по правилам английской архитектуры, английской работы и его размерения взяты в английских мерах., прим. А.Л.Ларионова)
" На желание бо выше помянутого деда Императорского Величества, мужа(государственного деятеля, коим был Романов, прим. А.Л.Ларионова) в России к честным искусствам ( т.е. литературе, архитектуре и т.п., прим. А.Л.Ларионова) над тогдашнй обычай ( по обычаю того времени, прим. А.Л.Ларионова) быстроохотного судно сие в Англии зделано и оттуда в Москву привезено ".

1 2 3 4 5 6 7 8 9 вперед>>